Фотографии судов

Талант (Поляков Леонид Владимирович)

Подробности

Категория: Люди

Опубликовано 06.05.2014 11:06

Автор: Л. Плесовских, первый помощник капитана теплохода «Копорье» Балтийского пароходства

Леонид Владимирович ПоляковК старшему механику теплохода «Копорье» В. М. Трофимову меня привело желание подробнее узнать о токаре Л. В. Полякове, которого судовой комитет представил к присвоению звания «Лучший по профессии Министерства морского флота».

Владимир Михайлович как раз в это время пытался писать характеристику Полякову.

—    Трудную задачу дал мне судком, — жаловался старший механик. — Ведь много характеристик писал, а эта не поддается.

Владимир Михайлович взял со стола не дописанный листок.

—    Вот, полюбуйтесь сами!

Это была характеристика на токаря теплохода «Копорье» Балтийского морского пароходства Полякова Леонида Владимировича, 1930 года рождения, русского, образование восемь классов, члена КПСС с 1968 года, работает в Балтийском пароходстве с 1949 года. Читаю: «Тов. Поляков Л. В. зарекомендовал себя грамотным, знающим и любящим свою профессию специалистом... Неоднократно отмечался в приказах капитана за свою квалифицированную и безотказную работу...» И далее: «Пользуется авторитетом и уважением в коллективе...»

—    Действительно, как по трафарету написано.

Трофимов взял характеристику и продолжал читать:

«Является активным рационализатором. Знания и опыт передает молодым морякам. Его портрет занесен на Доску почета и в Книгу почета судна, имеет звания «Лучший по профессии бассейна», «Ударник коммунистического труда».

—    Все это так. Но я не представляю себе подобной характеристики художнику или артисту. Вы скажете, что это люди искусства? А разве быть талантливым рабочим не искусство? Работа Полякова — настоящее искусство, хорошо и писать о нем надо.

Признаться, я не мог ни возразить Владимиру Михайловичу, ни согласиться с ним. Для меня был понятен талант и художника, и артиста, проявляющийся в их неповторимой индивидуальности. А какой критерий таланта токаря? Ведь каждая выточенная мастером деталь, как две капли воды, похожа на остальные, соответствующие техническому заданию. И чем больше я присматривался к работе Полякова, знакомился с его биографией, тем большая уверенность появлялась в незаурядности моряка.

Судовая «токарка» находится в машинном отделении, рядом с главным двигателем, шум которого заглушает все прочие звуки.

—    Шум вам не мешает? — спрашиваю его.

—    Привык, — отвечает он. — Для меня непривычна теперь тишина, а не шум.

При мне Леонид Владимирович вытачивал на токарном станке деталь. У него что-то не получалось, и он чуть заметно нервничал. Я поинтересовался, в чем трудность.

—    Станок ни к черту,— с возмущением выпалил он, как будто давно ждал случая выразить свое неудовольствие.— Центровка нарушается. Не все можно сделать на нем. По-моему, алмаатинцы придумали его для сельской «летучки». Видите, на нем смонтирован и сверлильный станок. Для морских судов иные нужны. А тут еще и качает, как в люльке.
А деталь, которую он вытачивал, предусматривалась рационализаторским предложением для переносного суппорта, с помощью которого можно осуществлять проточку колец ротора генератора — приспособления в своем роде весьма оригинального.

Судовой токарь — это должность, предусмотренная штатным расписанием. (Его нельзя сравнить с заводским токарем-станочннком). Ему надо быть и фрезеровщиком, и слесарем, и кем угодно, даже рационализатором, чтобы обеспечить ремонт механизмов во время плавания.

Об этой стороне деятельности Леонида Владимировича можно говорить много. А вот то, что он еще и изобретатель, я узнал позднее, когда увидел изобретенную Поляковым машинку для притирки выхлопных клапанов главного двигателя. С виду она была незамысловатой, но чтобы сконструировать и сделать ее, Поляков провел много вечеров сначала с карандашом и бумагой, а затем за токарным станком, с завидным упорством вытачивая детали. Вызывало удивление и то, что, не имея еще специального технического образования, он сумел сделать червячный редуктор: рассчитал червячный вал, червячные шестерни и на обыкновенном токарном станке выточил их, тогда как требовался зуборезный или фрезерный. В этой работе Леониду Владимировичу пригодились освоенные им прежде специальности фрезеровщика, слесаря, электро- и газосварщика, разметчика. Талант судового токаря был признан: он получил патент, а его изобретение рекомендовали для всех судов флота.

—    Прежде всего эта машинка устранила тяжелый физический труд, повысила производительность. Раньше-то на притирку вручную уходило восемь часов, а теперь только два. А главное — обеспечена высокая точность притирки клапана,— отметил старший механик. —Леня у нас башковитый.

Впоследствии я на многих примерах убедился в исключительном умении Леонида Владимировича делать то, что надо производству, людям.

Пожалуй, правильнее было бы именовать его должность станочник-универсал. Хотя и это определение недостаточно емко, чтобы охватить собою все многообразие труда, которым порою приходится заниматься Полякову. К сказанному ранее можно добавить, что он и моторист, и матрос и еще неведомо кто. А ведь в этой универсальности рабочего, прекрасно владеющего необходимыми специальностями, тоже заложен талант. Но применительно к Леониду Владимировичу можно сказать: «Талантище прямо-таки, феномен». Нет, просто морской токарь.

Поляков влюблен в морскую профессию и с профессиональным мастерством выполняет любые производственные задания, а скорее в силу своего таланта рабочего в сочетании с сознательностью коммуниста и, конечно же потому, что он — натура ищущая и изобретательная.

И еще раз хочется подкрепить это определение примером. Зная, что я собираюсь писать о Полякове, моторист В. Бодров спросил меня:

—    Вы видели новое творение Лени?

И сообразив, что я еще не успел осмотреть «новое творение», предложил:

—    Пойдемте в «токарку», покажу.

На слесарном столе я увидел новое изобретение Полякова — машинку для вырезания прокладок, которую мотористы уже успели «окрестить» «швейной» за ее внешнее сходство. Приспособление это очень удобное. Прокладок в машине применяется множество. Они быстро изнашиваются и требуют замены. Мотористы и сам Поляков затрачивали много времени, испытывая неудобства в труде при вырезании прокладок. За одной из таких операций и возникла у Леонида Владимировича мысль: «А нельзя ли механизировать эту операцию?» Прикинул несколько вариантов и остановился на машине, работающей по принципу швейной.

Поляков рассказал мне эпизод, когда, возвращаясь из Арктики, во время густого тумана в Карских воротах вдруг выключился локатор. Причина — сломался зуб червячной шестерни. Капитан обратился к Полякову, «не попытается» ли он сделать шестерню. Работа эта точная, заводская, нужен зуборезный станок. «Зашевелил мозгой» Леонид Владимирович и... умудрился-таки выточить на радость капитану.

— Талант рабочего, у нашего Полякова,— говорил после этого случая капитан.— Цены ему нет на флоте. Ему до всего есть дело, хозяином на судне чувствует себя.

В тихие, светлые вечера Балтика бывает трогательно красива.

Не часто погода балует моряков такими вечерами, потому каждый использует их по-своему. Большинство членов экипажа выходит на палубу и отдыхает здесь, перекуривает, обменивается морскими байками, другие читают книги. Леонид Владимирович сидит в каюте за столом и что-то пишет в тетради. Иллюминатор открыт, и через него изредка доносится крик чайки. Но хозяина каюты не интересует сейчас ни красота моря, ни чайки.

На худощавом, смуглом лице застыло сосредоточенное внимание, четко обозначились межбровные морщины, слегка прикушена нижняя губа, черные волосы взъерошены, и пальцы левой руки продолжают взбивать их. Щупленький, он и впрямь похож сейчас на ученика.

—    Трудно, конечно, дается учение, но и не учиться нельзя, — рассуждает Леонид Владимирович. — Молодежь сейчас заставляем получить среднее образование, так и самому надо иметь его. Техника приходит на флот все сложнее.

Метко подметил Леонид Владимирович, что мы заставляем учиться. А делаем это потому, что не вся молодежь наша знает цену образованию и необходимость его для себя и государства в ближайшем будущем. Некоторые рассуждают так: «Зачем мне среднее образование, если я и без него прекрасно справляюсь с матросским ремеслом и на заводе работать смогу». Ведь им, молодым парням, невдомек, что живут и мыслят они сегодняшним днем. Заставляем учиться... Но ведь моряки лучше других знают, какой ценой достается образование молодежи капиталистических стран, и как дорого заплатила бы она за то, чтобы иметь такую возможность и такие условия для учебы, которые предоставлены советскому человеку. Ведь не посмотрел Поляков на то, что ему сорок стукнуло, пошел учиться. Да, собственно, он всю жизнь учится.

Развивалась страна, залечивая раны, оставленные войной. Партия готовила кадры специалистов во всех отраслях народного хозяйства. Поляков чувствовал пульс жизни страны, заботы партии. И он шел в ногу с требованиями времени, учился и работал. Пусть медленно, но верно поднимался с одной школьной ступеньки на другую. Он также совершенствовал свою профессию и осваивал все смежные морские специальности, чтобы приносить максимум пользы. А ведь и в этом пролетарском чутье проявляется талант рабочего-коммуниста.

«Не хлебом единым жив человек». И Леонида Владимировича не всегда можно видеть за работой или за учебником, хотя изготовление всяких поделок в свободное время он тоже называет своим отдыхом. А мастерит много: то торшер готовит в подарок жене, то сувенир делает ко дню рождения товарища по работе, то для себя придумал и соорудил спортивный снаряд, чтобы упражнять руки. Но стоит только судну где-либо бросить якояь и на корме можно встретить Леонида Владимировича со спиннингом, катушку которого сам сконструировал и сделал, хоть знак качества ставь. Рыбак он завзятый. Но пойманной рыбы почти не ест. Наловит и отдаст на камбуз, чтобы всем досталось. Об этой его страсти можно рассказывать много, как впрочем и обо всем, чем занимается этот человек.

У секретаря парторганизации в журнале поручений против фамилии Полякова записано: «председатель совета красного уголка». Это его постоянное общественное поручение.

—    Поляков выполняет и различные периодические поручения, — поясняет секретарь парторганизации В. Пугач — К партийному поручению относится добросовестно. И прежде он никогда не оставался без общественного дела: был членом бюро комсомольской организации, судового комитета, помогал в оформлении наглядной агитации.

Самое ответственное поручение коммуниста Полякова — агитатор. Нет, не по форме, а по сути самой, по призванию, ибо он всей своей жизнью, всеми делами своими агитирует.

Двадцать четыре года работает на флоте Леонид Владимирович, талантливый токарь и скромный человек. Он с любовью делает свое дело, талантливо. И когда я спросил Полякова: «А вам не надоело плавать?» Он ответил:

— Да я и не задумывался над этим. Морская профессия мне нравится и привык уже. Да и бегать с места на место не могу. Сам не терплю гастролеров на флоте, пустые это люди. Мне тоже, к примеру, не нравится надолго отрываться от родного берега. Уже сорок три, а с семьей, считай, и не жил. Все в гости прихожу. Спасибо, жена хорошая, чуткая. Понимает меня.

...Над заливом мягко опустились сумерки. Ленинград высветился миллионами огней, привлекая к себе, словно ночных мотыльков, возвращающиеся из дальних странствий суда.

Теплоход «Копорье» на малом ходу продвигается по морскому каналу все ближе и ближе к порту. На палубе стоит, облокотившись на фальшборт, Леонид Владимирович Поляков. Он мечтательно смотрит на приближающийся город, изредка затягиваясь сигаретой. «Сотни раз приходил в Ленинград и до сих пор волнуюсь почему-то, как студент перед экзаменом», — думает он. И это волнение видимо не покинет его, пока он будет плавать, пока на причале будет встречать его, как всегда, милая жена Лариса.

№2 1974 год

• < Назад
• Вперёд >