Фотографии судов

Глаз бури

Подробности

Категория: Морские рассказы

Автор: В. Рощенко, штурман дальнего плавания

Штормило вторую неделю. За вахту проходили пятнадцать-двадцать миль.

Обычно он начинал промеры льяльных колодцев с бака, а в тот день пошел в обратном порядке. Только присел на корточки под рострами, как мягкая громадная волна неожиданно приподняла и понесла его куда-то. В первую минуту он не ощутил ни страха, ни тревоги. Словно зарылся с головой в колкое сено, как бывало когда-то в детстве. Вынырнув, увидел в тумане корму судна. Ее приподняло на зыби, винт наполовину оголился и чертил в воде и воздухе матовый круг, как пропеллер самолета.

Глаз бури

«Кино!» — подумал он и поймал себя на том, что все еще сжимает штерт футштока. Он следил за тающей в водяной метели кормой судна и мысленно прикидывал, когда его хватятся. Минут десять штурман будет думать, что он замеряет льяла, пять, что поднимает сменную вахту, еще пять — будет размышлять, куда мог запропаститься, и еще минут пять уйдет на звонок капитану, поворот на обратный курс и тревогу «Человек за бортом». Итого — двадцать пять минут. Это в один конец. И обратно — двадцать пять. В общем, раньше, чем через час, помощи ему ждать неоткуда.

Серая корма парохода скрылась в тумане.

Ботинки он сбросил сразу, но остальную одежду — не имело смысла, в воде она греет так же, как и на воздухе. Особенно помогала телогрейка, в ней много воздуха, и достаточно шевелить руками, чтобы держаться на воде.

На фоне темного неба голодные чайки то сбивались в кучу, как голуби, то разбрызгивались в разные стороны, точно разорванные письма. Он наблюдал за ними, стараясь отогнать от себя мрачные мысли. Чайки явно устали от непогоды. Родина их — суша, в море они выходят на добычу, как люди, и залетают довольно далеко, миль на триста, а то и шестьсот. Самые сильные и смелые прокладывают дорогу в неизвестные дали. Они, как и люди, все разные. Вот рябенькие пыжики, словно вырядившиеся в демисезонные пальто. Вот сизые почтовики, и быстрые, как ласточки, качурки. Вон красноногие, как гуси, говорушки.

Большая серебристая чайка нахально пролетает рядом, повернув голову, вглядывается красным немигающим глазом. Подхваченная порывом ветра, она взмывает вверх, точно планер.

На руке все еще тикают часы. Хорошие часы «Победа», старого выпуска. Он смотрит на циферблат с красной секундной стрелкой. Прошло только десять минут. Там, на борту, все еще спокойно. Судно идет своим курсом, штурман полагает, что матрос замеряет льяла, и не тревожится. Скоро часы остановятся. Это ясно. Сырость проникнет под корпус. Оборвется еще одна нить, связывающая с миром людей. Стоп! Время можно узнавать по волнам. Внимательно пронаблюдав за секундной стрелкой, он отметил про себя, что волны опускают и поднимают его почти равномерно, через каждые пятнадцать секунд. Чем не хронометр!

Пошел дождь. Чайки устремились вниз. Садятся поодаль, раскачиваются на длинных спинах волн, точно на гигантских качелях. Нахохлились и примолкли. Что им видится в эти минуты тревожного забытья! Родные скалистые берега, усеянные этажами гнезд! Но что это! Драка!! Ссора!! Молодая красивая чайка, может, та самая, что чуть не села на голову, отбивается от целой стаи. По ветру летят перья. И вот уже забилась, затрепыхалась, силится поднять голову и понять, что с нею сделали. А над нею уже хоровод. Невредимые, здоровые, озлобленные голодом и запахом крови, остервенело кидаются на свою сестру. Раненая затихает. Гребень волны переворачивает ее и притапливает так, что через минуту уже не найдешь места, где она распласталась...

Он считает волны. Прошло двадцать пять минут. Его уже хватились и поворачивают на обратный курс.

Эх, чайки! Люди устроены по-другому. Человек защищает и спасает раненого товарища, а не бросает его на произвол судьбы. Человек отстаивает жизнь. Он на вечной службе у жизни.

Дождь умолк. Улегся ветер. Что это! Точно кисейный занавес поплыли куда-то облака. Прямо в зените они разомкнули свое кольцо, и в этот гигантский колодец наивно и безмятежно глянуло синее небо. Мир из серого, монотонного превратился в цветной, искристый.

Не галлюцинации ли начинаются!

Верхние края отступающих туч засветились, запенились, как кружева, и, словно брильянт, на кромке их вспыхнуло солнце.

Центр циклона! Облака тут порой разрежаются настолько, что видно чистое небо.

Волны теряют свой, ритм, мечутся в бестолковой спешке. Встают друг перед другом и оседают, столкнувшись. Как же теперь вести счет времени! Неужели это конец...

Слева надвигается какой-то черный смерч. Несгибаемый, расталкивает он волны. Корабль! Отсюда, с воды, он кажется неестественным фантастическим созданием.

Чайки кидаются к нему. Они любят корабли, потому что на них плавают люди, щедро сорящие за собой пищей. Корабль ложится в дрейф. Летит красный спасательный круг. Чайки мечутся над ним, садятся рядом и качаются на волнах, как придорожные ромашки.

• Вперёд >