Фотографии судов

Командир, путешественник, моряк... (Фрейберг Евгений Николаевич)

Подробности

Категория: Люди

Евгений Николаевич ФрейбергНа берегах морей Баренцева и Лаптевых возвышаются две горы, носящие имя этого человека. Топонимические справочники упорно называют Евгения Николаевича Фрейберга геологом. Сам же он до последнего дня жизни считал себя моряком.

Вообще-то специальностей у Фрейберга было много: лесовод, зоолог, охотовед, геолог, моряк, речник, картограф, геофизик, строитель, писатель. Он окончил Лесной институт, Морской кадетский корпус, Горный институт, авиационные курсы. Устанавливал советскую власть на Волге и в Сибири, был первым начальником советских Командор, делал карты Новой Земли и Якутии, строил полярные станции, открывал месторождения на Таймыре и в Казахстане, сохранял байкальского соболя и ямальского песца, экологически пестовал ленинградские и новгородские леса, писал книги для детей и взрослых.

Вырос Евгений Николаевич в обеспеченной столичной семье. Отец, Николай Густавович, выходец из Швеции, врач, в советские годы был одним из ближайших помощников первого наркома здравоохранения Н. Семашко. Мать, Алевтина Ивановна (в девичестве Нечаева, И. Репин написал ее большой портрет), смолянка, была широко известна в искусствоведческих кругах.

Евгений учился в привилегированной гимназии, рано увлекся яхтенным спортом. Но, оставив университет, куда поступил после окончания гимназии, он укатил на Каспий ликвидировать эпидемию в порту Уфра в Красноводском заливе и в туркменской пустыне. Именно тогда и проснулась в юноше тяга к нелегким путешествиям. Опоздав к началу занятий в университете, он без сожаления перешел в Лесной институт, с последнего курса которого был призван на флот в связи с начавшейся первой мировой войной.

Участие Фрейберга в бесчисленных ночных минных постановках у Босфора, когда одинаково легко было взлететь на воздух как от своей, так и от неприятельской мины, было отмечено двумя медалями «За храбрость» на Георгиевской ленте. А через год к ним добавился офицерский орден Святой Анны. К тому времени Фрейберг был произведен в мичманы и командовал третьей башней главного калибра линкора «Севастополь».

Ко времени Великой Октябрьской социалистической революции для Фрейберга вопроса «с кем быть?» не существовало: конечно же — с матросами, с народом. В немалой степени этому способствовали разговоры с лейтенантом Федором Раскольниковым, матросами Павлом Дыбенко и Николаем Измайловым, деятелями Центробалта. Он не очень-то разбирался в быстро меняющейся политической обстановке, но как только узнал о формировании Волжской военной флотилии для защиты завоеваний Октября от белочешских мятежников, сразу же добровольцем вступил в нее.

Все лето восемнадцатого заняли ремонт и перевооружение бронекатеров у стенки Адмиралтейского завода и труднейший переход через 28 шлюзов ветхой Мариинской системы.

Вскоре катер № 308 Фрейберга мчался на разведку вверх по Каме. У селения Рыбная Слобода приняли первый бой. Сколько их еще было впереди...

В мае 1919 года дивизион Фрейбер-га прикрывал высадку десанта, что обеспечило успех наступления частей 2-й армии на восточном берегу Вятки. За эту дерзкую операцию Фрейберг был представлен к ордену Красного Знамени. Евгений Николаевич уговорил начальство вместо награды выдать ему кожаную куртку, так как его «старорежимный» китель совсем развалился.

В мае 1920 года Фрейберг возглавил штаб Байкальского отряда, которому передали ледокол «Ангара», буксир «Кругобайкалец», пароход «Лейтенант Шмидт». Суда вооружили, и через неделю «Ангара» вышла в первый разведывательный поход по Байкалу. Прибрежное население еще не видело регулярных формирований Красной Армии, в тайге шныряли многочисленные банды дезертиров и недобитых колчаковцев, грабивших местных жителей.

Установили советскую власть на Мысовом, в Усть-Баргузияе, Сосновке. У Нижнеангарска по просьбе уполномоченного Иркутского ревкома Иванова обезоружили громадную банду белобандитов.

В феврале 1921 года отряд был преобразован во флотилию, которую возглавил друг Фрейберга М. Попов, опытный моряк, участвовавший с С. Кировым в Гурьевской операции Каспийской флотилии. В 1922 году Фрейбергу в качестве старшего флаг-секретаря Попова, к тому времени командовавшего Народно-революционным флотом Дальневосточной республики, довелось создавать Амурскую военную флотилию и плавать по этой реке.

А тогда, в двадцать первом, Фрейберга вызвал в Иркутск командующий 5-й флотилией Иероним Петрович Уборевич и назначил командиром Особого отряда, которому поручалось восстановить советскую власть в охотском порту Аян и организовать переброску в Якутию продовольствия, доставленного из Владивостока пароходом «Астрахань». Пятнадцать моряков и пятнадцать красноармейцев во главе с Фрейбергом и комиссаром В. Хохловым с четырьмя «максимами» и двумя ручными пулеметами проделали тысячекилометровый путь по таежным якутским рекам, преодолели высоченные горные хребты и с помощью местного партизанского отряда выполнили эту трудную задачу.

Закончилась гражданская война, и осенью 1922 года Фрейберга отозвали в Главное гидрографическое управление в родной Петроград, где он не бывал уже пять лет. Обработав охотские съемки, он снова затосковал по «священному морю». Заручившись моральной поддержкой секретаря Академии наук С. Ольденбурга (зарплатой, командировочными и даже научными препаратами академия моряку помочь не могла), Фрейберг снова вернулся на Байкал в качестве нештатного научного сотрудника соболиного заповедника, которым руководил участник полярной экспедиции В. Русанова Зенон Францевич Сватош. Хотя работа была тяжелой, красоты Байкала, плавания и дальние поездки на самодельном буере сделали этот год, проведенный в мирных исследованиях, запоминающимся для Фрейберга.

В 1924 году Евгения Николаевича назначили первым советским начальником Командорских островов. Время на Дальнем Востоке было неспокойное. Находилось немало любителей погреть руки у чужого огня. Кроме того, надо было поставить промысловое хозяйство на научную основу, укрепить авторитет Советской власти среди местного населения. Фрейберг справился с этими задачами. Алеуты искренне уважали его за доброту, отзывчивость. Он не стыдился учиться у них промысловому и житейскому опыту, который веками вырабатывался у жителей этих самых дальних наших островов. Когда пришло время расставаться, общее собрание вынесло ему благодарность «за хорошее отношение».

Главное гидрографическое управление, помня ценные охотские съемки Фрейберга, поручило ему картографировать западное побережье Новой Земли, включив его в состав Северной гидрографической экспедиции Н. Матусевича.

В 1925—1926 годах Фрейберг со своими немногочисленными и малоопытными помощниками, продвигаясь на двух шлюпках, снял побережье Новой Земли от Гусиной Земли до Маточкина Шара. Через несколько лет геологи оценили подвиг моряка, назвав одну из возвышенностей севернее губы Грибовой, нанесенную на карту Евгением Николаевичем, его именем. По этому случаю сотрудники Арктического института, где к тому времени работал Фрейберг, сфотографировались с «именинником» на доставившем их сюда пароходе.

5 августа 1932 года, когда пятнадцать первых жителей Тикси во главе с Фрейбергом доставил сюда старенький ленский пароход «Лена», бухта была совершенно пустынна. Через три недели в Тикси зашел совершавший свой исторический сквозной рейс по Северному морскому пути ледокольный пароход «А. Сибиряков». Строительные работы здесь шли полным ходом. Сибиряковцы по предложению О. Шмидта провели ряд воскресников в помощь зимовщикам. Проферсор Визе остался очень доволен выбранным для станции местом (кстати, она до сих пор находится здесь) и отметил, что Фрейберг и его помощник Войцеховский устроились по-домашнему, с женами и детьми.

Испытаний на долю первых зимовщиков Тикси выпало много. Только переехали в построенные дома, как пришло известие о том, что на мысе Буорхая потерпел аварию ходивший на Яну пароход «Эстафета». Речной экипаж «Лены» никогда не плавал в море, тем более в такой свирепый шторм. Поэтому он вместе с капитаном Пшенниковым отказался покинуть бухту Тикси. Пришлось Фрейбергу возглавить новый экипаж, составленный из зимовщиков его полярной станции.

В конечном счете спасатели сами оказались в роли потерпевших — штормом «Лену» тоже выбросило на мыс Буорхая. Экипажи судов удалось без потерь собрать на берегу. Вскоре бот «Пионер» доставил их в бухту Тикси. Суда законсервировали до следующей навигации, когда они были благополучно сняты.

Во время зимовки Фрейберг и Войцеховский составили первую карту Булунского района. На берегу бухты Тикси во время топосъемки их нарта с девятью собаками провалилась под лед в устье речки. С большим трудом всем удалось спастись. Гору, около которой это произошло, картографы назвали горой Одиннадцати Утопленников, считая таковыми и себя. Позже это оригинальное, но длинное название было заменено на картах более правильным и справедливым — гора Фрейберга.
Тонул он не раз. Последний раз в середине пятидесятых в холодной и широкой таймырской реке Мойеро. Тогда он не только выплыл, но и спас орнитологическую коллекцию и полевые документы.

Уйдя на заслуженный отдых, Фрейберг приехал на новгородское озеро Долгое. Ежедневно на самодельном швертботе он бороздил его в любую погоду. После смерти жены Нины Марьяновны хотел переехать в Ленинград. Для этого повесил объявление об обмене своей однокомнатной в Зеленогорске на такую же в Ленинграде. Как-то звонит, как всегда со смехом, иронично:

— Имел привод в милицию за самодельное объявление, портящее внешний вид города. Приказано принести справку, что участник войны. Однако в военкомате отказали в таковой, узнав, что я участник гражданской, у них такой формы не оказалось. Теперь штрафовать будут, а то и посадят.

Шутка шуткой, но я невольно вспомнил, что совсем не так уж давно в ней был зловещий смысл. В заключении на Соловках погиб М. Попов, во времена культа личности были репрессированы командарм И. Уборевич и председатель Якутского ревкома М. Аммосов, за границей сталинским изгоем погиб Федор Раскольников, через ад тюрем и лагерей прошли друзья-полярники Р. Самойлович и М. Ермолаев. Всех и не назовешь. Не раз и над Евгением Николаевичем нависала сталинская секира. Спасало, наверное, лишь то, что он обычно был далек от будущего генералиссимуса и его окружения. Фрейберг не теоретизировал о народном благе, а делал его своими руками в самых глухих и труднодоступных для бюрократа местах, в том числе и во всех отечественных морях.

После смерти Евгения Николаевича в феврале 1981 года журнал «Звезда» опубликовал его воспоминания «От Балтики до Тихого». В предисловии к ним Глеб Горышин писал: «Очень заметна в этом бесстрашном и волевом командире Красной Армии, профессиональном моряке, неутомимом путешественнике художническая романтическая жилка. Когда я вдумываюсь в книгу жизни Фрейберга, в его судьбу, я потрясаюсь той беззаботностью, с которой он уклонялся от каких бы то ни было вполне заслуженных им почестей, избежал какого бы то ни было восхождения по служебной лестнице, хотя ответственности никогда не избегал, брал на себя полной мерой, если того требовала обстановка, время, долг перед Отечеством».

Журнал "Морской флот" №4 1989 год

№4 1989 год

• < Назад
• Вперёд >